История царя Шантану
Шри Вайшампаяна сказал:
Однажды в династии Икшваку родился царь по имени Махабхиша, который правил всей землей. Он всегда говорил только правду и своими доблестными деяниями утверждал в этом мире справедливость. [Но как и многие великие цари, Махабхиша не мог довольствоваться мирскими радостями. Он хотел изведать, какова жизнь на высших планетах, обитатели которых много превосходят своим духовным развитием земных человеческих существ, поэтому он пользовался помощью ученых, изучающих Веды, мудрых брахманов.]
Свершив тысячу жертвоприношений Ашвамедха и сто жертвоприношений Ваджапейя, он снискал милость Господа Индры и силой своего благочестия достиг небесного обиталища.
Однажды Индра и все, ему поклоняющиеся, вознеслись даже в более высокий мир, мир Брахмы, первозданного создателя этой вселенной. Присутствовали много святых царей, и Махабхиша тоже был среди сопровождающих. Величайшая из речных богинь, небесная Ганга, также явилась, чтобы поклониться почтеннейшему Брахме.
Ганга, как обычно, была в столь же сверкающем, как луна, одеянии, но когда она появилась, небесный ветер вдруг приподнял ее одеяние, обнажив безупречно прекрасное тело. Сонмы богов тут же потупились в смущении, и только один Махабхиша дерзко смотрел на дивную богиню, хотя все это происходило в присутствии святого Брахмы, который нахмурился при виде столь явной нескромности и с укором сказал Махабхише:
– Махабхиша, ты вынужден будешь снова родиться среди смертных существ на земле, хотя потом и достигнешь высших планет.
[Хотя Махабхиша и был проклят, ему было дано право выбрать своих родителей.] Пытаясь подобрать подходящего отца, он мысленно перечислил много различных земных царей. «Наилучший из них – царь Пратипа, – решил он наконец. – Он замечательный правитель, исполненный глубочайшего благочестия; лучшего отца и не найти».
Прекрасная Ганга заметила, что ее красота лишила великого царя самообладания, за что он низвергнут на землю, и благороднейшая из речных богинь ушла, сокрушаясь о постигшей его беде. Идя по небесной тропе, Ганга встретила восьмерых Васу, но вид у них был такой, будто их побили, а их обычное сияние померкло, словно покрытое слоем грязи. Все они были в величайшем унынии. Видя столь важных богов в таком [плачевном] состоянии, великая речная богиня спросила:
– Дорогие Васу, почему вы такие бледные и удрученные? С вами что-нибудь случилось?
Благочестивые Васу ответили:
– Дорогая Ганга, великий святой Васиштха Муни разгневался на нас за незначительную провинность и проклял. Когда он сидел, спрятавшись, во время предвечерних обрядов мы в каком-то странном смятении оскорбили его. Васиштха сильно вспылил и проклял нас:
– [Прочь с небес!] Вы все должны родиться в [человеческой] утробе.
Нет никакого способа предотвратить осуществление проклятия Васиштхи, ибо его устами говорит Сама Абсолютная Истина. Поэтому, дорогая Ганга, мы просим тебя спуститься на землю в обличии смертной женщины и стать нашей матерью, ибо мы не можем войти в утробу обыкновенной земной женщины.
– Да будет так! – сказала Васу Ганга, добавив:
[Но я хотела бы знать, кто будет моим мужем]. Скажите же мне, какой благородный человек станет вашим отцом.
Васу ответили:
– В этом мире у царя Пратипы появится высокодобродетельный сын по имени Шантану, этот Шантану и станет нашим отцом.
Ганга сказала:
– О безгрешные Васу, у меня точно такое же мнение. Да, я согласна с вашим предложением. Я подарю наслаждение Шантану и выполню ваше желание, благочестивые Васу.
Васу сказали:
– Ганга Деви, ты путешествуешь во всех трех мирах [и поэтому знаешь, как жалок земной мир по сравнению с небесным.] Сразу же после рождения ты должна бросать нас в реку, чтобы мы могли быстрее искупить свою вину. [В тот самый момент, когда мы рождаемся, проклятие утрачивает свою силу, и мы сможем вознестись в нашу истинную обитель – высшие планеты.]
Ганга сказала:
– Я сделаю то, что вы просите, но у Шантану должен остаться по крайней мере один живой сын. Наш с ним союз не должен оказаться бесплодным.
Васу сказали:
– Каждый из нас поделится одной восьмой всех наших сил. От соединения этих долей Шантану и получит желаемого им сына. Но этот ребенок не будет иметь продолжения рода среди смертных. Поэтому твой могучий сын будет бездетным.
Шри Вайшампаяна сказал:
Заключив этот договор с Гангой, Васу были очень обрадованы и быстро пошли своей дорогой.
Шри Вайшампаяна продолжил:
Царь Пратипа трудился на благо всех живых существ, однажды, ради своего духовного развития, он сел на берегу священной Ганги и много лет пел ведические гимны, описывающие и восславляющие Абсолютную Истину.
Как раз в это время перед царем и появилась прекрасная Ганга, богиня священной реки. Когда Ганга вышла из воды, ее необыкновенно соблазнительное тело засверкало небесной красотой, точно она была самой богиней процветания – Лакшми.
[Зная, что Пратипа будет ее свекром, Ганга хотела испытать его духовную чистоту. Она хотела также пообещать ему, что у него родится сын Шантану.
Сияя своим простодушно чистым, пленительным лицом, как воплощение небесной красоты, умная богиня подошла к святому царю, погруженному в изучение Вед, и села на его правое колено, такое же широкое и мощное, как дерево шала.
Видя у себя на коленях задумчивую молодую женщину, царь Пратипа сказал ей:
– Моя добрая госпожа, что я могу для тебя поделать? Чего ты хочешь?
Женщина сказала:
– Я хочу тебя, о царь. Возьми же меня, о лучший из Куру, ибо святые запрещают отвергать женщин, ищущих близости с мужчиной.
Пратипа сказал:
– Соитие с женщиной для меня запретно, о прелестная, тем более с такой, которая не принадлежит к моему воинскому сословию. Прошу тебя, пойми, добрая женщина, что я принял строгие религиозные обеты [и поэтому не могу приближаться ни к кому, кроме своей жены].
Женщина сказала:
– Я отнюдь не из тех нечистых, недостойных женщин, к которым лучше не приближаться. Скажу тебе прямо: ты не найдешь во мне никаких изъянов, и я никогда не навлеку на тебя никаких несчастий. О царь, прими же меня, как я принимаю тебя, ибо я вполне заслуживающая любви девственница.
Пратипа сказал:
– Ты призываешь меня к приятным утехам, но я не могу нарушить свой религиозный обет. Если бы я соблазнился твоим предложением, это нарушение закона наверняка погубило бы меня.
К тому же, милая женщина, ты села на мое правое колено, где обычно сидят дети или снохи. Тебе следовало бы знать, о застенчивая, что для возлюбленных предназначается левое колено, но ты избрала другое. Поэтому, о милая женщина, я не буду заниматься с тобой любовной игрой. Но я хочу, добрая женщина, чтобы ты стала моей снохой, и я принимаю тебя как невесту будущего сына. [Так как ты, по всей видимости, богиня, ты не стареешь как человеческие существа и, стало быть, можешь подождать, покуда мой сын родится и достигнет подходящего для женитьбы возраста]. В конце концов, о прелестная, ты уселась на мое правое колено, где сидят снохи.
Женщина сказала:
– Да будет так, о всеправедный царь! Я вступлю в брачный союз с твоим сыном. Вообще-то, я соглашаюсь войти в твой знаменитый дом Куру только потому, что ты столь искренне предан Богу. Несомненно, все земные цари находят свое прибежище в вас, венценосцах Куру, ибо ваша династия обладает поистине несравненной святостью, и я даже за сто лет не могла бы описать выдающиеся достоинства вашей семьи. И все же твой сын не должен проявлять интерес к моей благородной родословной, и еще он не должен даже пытаться судить обо всем, что я могу сделать. Если, на этих условиях, я могу жить с твоим сыном, я буду даровать ему все больше и больше радости, у него будут от меня любимые благочестивые сыновья, и благодаря этим сыновьям он сможет вознестись в небесное обиталище.
Шри Вайшампаяна сказал:
– Да будет так! – сказала она и исчезла прямо на глазах у царя. С этих пор царь ждал рождения сына, твердо памятуя о своем обещании. О дитя Куру, в то время Пратипа, лучший из царственных воинов, вместе с женой свершал отшельнические подвиги, дабы заслужить рождение достойного сына; оба они уже были в годах, когда у них родился Махабхиша. Он родился для того, чтобы продолжить династию миролюбивого отца, и поэтому получил имя Шантану [«Смиренный»].
Шантану хорошо помнил, какие нетленные миры он некогда покорил своим прежним доброчестием, и поэтому, о благородный Куру, он целиком посвятил себя добродеяниям. А когда Шантану достиг юношеской зрелости, царь Пратипа обратился к нему с таким наставлением:
– Некогда во времена минувшие (еще до твоего рождения), Шантану, ко мне подошла одна женщина, которая уже тогда думала о твоем благе. То была небесная богиня необыкновенной красоты. Если эта женщина с дивной кожей подойдет к тебе в уединенном месте, мой сын, и захочет, чтобы ты стал ее мужем, отцом ее ребенка, ты не должен задавать ей никаких вопросов. Не спрашивай: «Кто ты? Кто твои родители, пленительная женщина?» Даже если она сделает что-нибудь, чего, по твоему разумению, не следовало делать, не сосредоточивай на этом свое внимание, мое простодушное дитя. Мой дорогой сын, если эта женщина примет тебя как своего мужа, я повелеваю тебе, чтобы ты принял ее как свою жену.
Наставив таким образом своего сына Шантану и окропив его на царство, царь Пратипа удалился в лес, чтобы готовиться к жизни будущей.
Шантану мудро правил своим царством, и слава о нем распространялась по всему миру. Он был превосходным стрелком из лука и целыми днями пропадал в лесах, ибо любил охоту. Он был лучший из царей и, охотясь на оленей и диких буйволов, бродил по берегам Ганги, где частенько хаживали сиддхи и чараны.
Однажды на речном берегу он увидел необыкновенную женщину, которая вся светилась, будто богиня процветания Лакшми. У нее были поразительно стройные руки и ноги, а украшена она была небесными драгоценностями. На ней были тончайшие одежды, ее кожа сияла каким-то особым блеском, словно чаша лотоса.
Ее совершенная красота повергла царя в изумление и сильное восхищение. Он как будто пил ее красоту глазами и никак не мог утолить свою жажду. Она же, видя величаво прогуливающегося царя, почувствовала к нему сильную привязанность, будто он был ее лучшим другом. И эта прелестная, с игривыми глазами, богиня продолжала смотреть на него, ибо она тоже не могла на него наглядеться.
Затем царь обратился к ней добрым и ласковым голосом:
– Кто бы ты ни была, богиня, данави, гандхарви, апсара, якши, паннаги или земная женщина, кто бы ты ни была, о тонкостанная девушка, ты, видимо, дитя богов, так ты прекрасна и добра. Прошу: стань моей женой.
Слыша добрый и ласковый голос царя, видя его улыбающееся лицо и помня об обещании, некогда данном Васу, безупречная Ганга подошла к царю и порадовала его такими словами:
– О земной властитель, я стану твоей покорной царицей. Но выслушай меня. Какое бы дело я ни делала, доброе, плохое, ты не должен меня останавливать, не должен осуждать меня недобрыми словами. Покуда ты будешь соблюдать это условие, я не покину тебя, о царь. Но если только ты попытаешься удержать меня или скажешь что-нибудь недоброе, я немедленно уйду.
– Да будет так, – сказал ей царь, и Ганга почувствовала величайшую радость, ибо получила в мужья лучшего из царей. Шантану подошел к своей царице, и они предались любовным ласкам, подчиняясь охватившему их желанию.
«Ей нельзя задавать никаких вопросов». Это предупреждение прочно засело у него в уме, и он не говорил ей ни одного осуждающего слова. Хотя и земной царь, он находил много удовлетворения в ее нраве и поведении, ее красоте, великодушии и благородных качествах, а также в услужливости, которую она проявляла, когда они оставались наедине. Ее облик пленял своей небесной красотой, ибо она была богиней священной реки. Но теперь эта пленительнейшая из богинь обрела облик прекрасной земной женщины, и вела она себя как смиреннейшая жена Шантану, этого льва среди царей, сверкавшего, точно царь богов. И вся судьба Шантану зависела теперь от его пылкой любви к Ганге.
Ганга всячески старалась доставить удовольствие своему мужу. Она была искушена в супружеских делах и умела окружить своего мужа любовью. Она умела пленить его игривыми жестами и романтически-изысканным танцем. Шантану был счастлив со своей небесной женой, так же счастлива была и Ганга со своим мужем Шантану.
Шантану был совершенно покорен ее необыкновенной женской красотой и обаянием и так упоен их любовной близостью, что не замечал, как пролетают месяцы, времена года и целые годы. Наслаждаясь семейной жизнью, исполняя все свои желания, могучий царь породил восемь детей в утробе Ганги, и все они сверкали, словно бессмертные боги. Но каждого родившегося сына Ганга тотчас же относила к реке и бросала в воду, говоря: «Я поступаю, как хочу», и топила.
Царь был очень несчастлив, но не говорил ни слова, опасаясь, что жена покинет его.
Когда родился восьмой сын, Ганга встретила его появление со смехом.
– Не убивай этого мальчика! – взмолился Шантану. – Кто ты такая? Кто научил тебя таким жестокостям? Почему ты убиваешь собственных сыновей? Ты детоубийца! Не свершай этого величайшего из грехов! Остановись, несчастная женщина!
Женщина сказала:
– [Я знаю, что] ты хочешь сына, и с какой стороны ни посмотри, ты идеальный отец. Я не убью этого мальчика. Но в соответствии с условиями договора, время нашего совместного пребывания истекло. Я Ганга Деви, дочь Джахну, мне поклоняются все великие мудрецы. Чтобы выполнить поручение богов, я была твоей женой.
Наши восемь сыновей – могущественные полубоги Васу. Эти возвышенные духом существа были прокляты Васиштхой Муни и вынуждены были родиться в человеческих обличиях. Они хотели, чтобы на земле только ты был их отцом. Среди земных женщин не было ни одной подходящей, которая могла бы их родить, и по их просьбе я приняла эту обязанность на себя и, следовательно, должна была жить человеческой жизнью.
Дорогой Шантану, ты стал отцом восьми божественных Васу и любил их как своих сыновей, поэтому ты будешь вознесен на нетленные планеты и будешь жить среди небесных существ.
[Я знала, как сильно ты хочешь вознестись на высшие планеты, и я искренне хотела тебе помочь. Теперь твое желание исполнится.]
Я желаю тебе всего самого лучшего, ибо должна покинуть тебя. Прошу тебя: береги своего сына, ибо, возмужав, он сможет исполнить величайшие обеты. Согласно моему договору с Васу, время моего пребывания на земле истекло. У тебя остается наш сын. Дорогой Шантану, никогда не забывай, что этого ребенка подарила тебе я, Ганга.
