Махабхарата, Вана-парва, глава 62: Битва Бхимасены с ракшасом Джатасурой
Махабхарата, Книга Третья — Вана-парва — «Скитания в лесах»
Вайшампаяна продолжал: О царь, Пандавы жили в святой обители среди горных вершин без всяких тревог, дожидаясь возвращения Арджуны. И вот однажды, когда удалились все ракшасы во главе с сыном Бхимы, некий ракшас в отсутствие Бхимасены похитил Юдхиштхиру, близнецов и Драупади. В обличие брахмана он неизменно оставался в обществе Пандавов, представляя себя, как принадлежащего к высшему классу дваждырожденных, искусного в советах и сведущего во всех священных писаниях. Звали злодея Джатасура. Заглядывался он часто на луки, стрелы и другое оружие Пандавов, а также посматривал на прекрасную Драупади, улучая случай похитить их. О царь царей, Юдхиштхира всячески заботился о нем, не подозревая, что то злобное существо подобно огню, тлеющему в золе.
И однажды, когда губитель врагов Бхимасена ушел на охоту, видя, что Гхатоткача и его сторонники удалились, что великие риши погружены в аскезы и медитацию, а Ломаша Муни после омовения собирает цветы, он принял свой облик внушающего ужас огромного ракишса. Завладев всем оружием Пандавов, отвратительный людоед схватил Драупади, а вместе с ней Юдхиштхиру, Сахадеву и Накулу и бросился прочь.
Но Сахадева с величайшими усилиями вырвался из сильных рук ракишса и, выхватив у врага меч, называемый Каушика, стал призывать Бхимасему, обращаясь в ту сторону, куда удалился могучий герой.
Юдхиштхира, которого тащил тот ракшас, обратился к нему: «Глупец, этим поступком ты уничтожаешь всю свою добродетель, а значит, призываешь свою верную смерть! Опомнись, неужели ты лишен благородства, присущего людям, зверям и особенно ракшасам, которые обладают им больше других? Подумай об этом и вернись к добродетели! Полубоги, предки, сиддхи, риши, гандхарвы, якши и ракшасы, а также звери, птицы, насекомые и даже ничтожные черви зависят в своей жизни от людей. Когда человеческий род процветает, благоденствуют также и ракшасы. А если беды постигают сынов человеческих, то даже полубоги впадают в отчаяние. Но если небожители довольны подношениями, они живут в процветании.
О ракшас, мы — правители государства, его защитники! Разве может в государстве, лишенном защиты, быть процветание и счастье? Не подобает ракшасу оскорблять царя, тем более, когда тот ни в чем не повинен. На нас, о пожирающий плоть, нет и малейшего греха. Мы служим старшим, полубогам и брахманам. О ракшас, не следует никогда причинять вред друзьям, тем, кто тебе доверился, кто тебя кормит и дает приют. Ты жил под нашей защитой в почете и довольстве, вкушая нашу пищу, так как же ты, злонамеренный, решился похитить нас? И так как ты пренебрег благом, данным тебе, и поддался злу, ты заслуживаешь смерти, и потому жестоко будешь убит! Если ты и вправду замыслил недоброе, отрекшись от всех дхарм, то верни нам наше оружие и попытайся в битве захватить Драупади. Если, же ты по своей глупости довершишь это злодеяние, то обретешь в мире лишь позор и бесчестье. Посягнув на эту женщину из людского рода, ты, ракшас, все равно что выпил смертельный яд».
И тут Юдхиштхира повис на нем всей своей тяжестью, и ракшас, отягощенный ношей, не смог передвигаться столь быстро.
Затем, обращаясь к Драупади, Накуле и Сахадеве, Юдхиштхира сказал: «Не страшитесь презренного людоеда. Быть может, уже недалеко мощнорукий сын Ветра. Как только Бхима настигнет ракшаса, не миновать ему смерти от рук Врикодары».
Но Сахадева, о царь, глядя на ракшаса, разум которого был в помрачении, обратил к Юдхиштхире, сыну Кунти, такие слова: «Что может быть лучше для кшатрия, о царь, чем в битве встретить смерть лицом к лицу или же одолеть врага! Мы будем биться с ним, о губитель недругов, и либо он одолеет нас, либо мы уничтожим его. Тому и время, и место, о мощнорукий! Настал час долга кшатрия, о воистину доблестный! Победим или погибнем — мы обретем небеса! Если сегодня солнце скроется за горизонтом, а ракшас все еще будет жив, я больше не смогу называть себя кшатрием, Бхарата! Эй, подлый ракшас, остановись! Я — сын Панду, Сахадева! Если ты убьешь меня, тогда можешь унести их, или же сам останешься здесь убитым».
Едва он это проговорил, как вдруг возник Бхимасена с палицей в руках, словно сам Васава с могучей ваджрой. Он увидел двух братьев и славную Драупади, несомых ракшасом, а также Сахадеву, стоящего на земле, готового кинуться на людоеда, который сам себе нашел верную смерть, сбитый с толку неумолимой судьбой. Могучего Бхиму охватила безумная ярость, когда он увидел, как ракшас тащит его братьев и Драупади.
Рыча, как лев, он громогласно заговорил: «Я заподозрил тебя прежде, когда ты ходил и присматривался к нашему оружию, жалкая тварь, но счел тебя не стоящим внимания, оттого и не уничтожил. Скрываясь под обличьем брахмана, ты не говорил того, что было бы нам неприятно. Да и как я мог погубить тебя, невиновного, когда ты старался нам угодить и не причинял никакого вреда? Ты выглядел брахманом и был нашим гостем. Тот, кто убьет такого, даже подозревая, что это ракшас, попадет в ад. Пока не пробил твой час, тебя нельзя было убивать. Но теперь тебя постигнет возмездие: сама судьба, чьи деяния непредсказуемы, подала тебе эту мысль — похитить Панчали! Совершив это злодеяние, ты, словно проглотил наживку вместе с острым крючком, прикрепленным к леске твоей неотвратимой гибели. Ты, точно рыба в воде, зацепившаяся ртом за крючок, и теперь тебе не уйти от меня, низкий выродок! Ты намеревался убежать в свои края, и видимо, перепутал дорогу. Теперь ты разделишь участь ракшасов Хидимбы и Баки!»
Когда Бхима сказал так, ракшас, движимый волей судьбы, испуганно выпустил братьев и Драупади и приготовился к бою. Губы его дрожали от ярости, когда он сказал Бхиме: «Нет, я не перепутал дорогу, я задержался лишь ради тебя, жалкий кшатрий. Не водой, но твоею кровью я принесу сегодня поминальную жертву тем ракшасам, которые, как я слышал, были убиты тобой в бою».
Бхима, к которому были обращены эти слова, облизнул уголки губ и в ярости, словно сам бог смерти во время вселенского разрушения, ринулся на людоеда, сокрушая его мощными ударами кулаков. Разгорелась страшная битва. Их поединок напоминал схватку между Бали и Индрой. Они сошлись в жестоком рукопашном бою, и тут подбежали оба гневных сына Мадри. Но сын Кунти, Врикодара, усмехаясь, остановил их: «Я сам справлюсь с подлым ракшасам!» И добавил: «Будьте свидетелями! Я клянусь собою, своими братьями, своей дхармой, добродетелью и тем, что принесено в жертву, что я уничтожу ракшаса!»
И оба яростных героя, ракшас и Врикодара, достойные соперники, продолжили жестокий бой, беспощадно сокрушая друг друга. Могучие воины вырывали с корнями деревья одно за другим и наносили страшные удары с криками, напоминающими раскаты грома. Сильнейшие из сильных, своими бедрами сносили деревья, яростно налетая друг на друга, и каждый стремился одолеть врага. Разбивая деревья в щепки, они бились, как некогда Бали и Сугрива, львы среди обезьян.
Размахивая деревьями, они колотили друг друга, каждое мгновение издавая яростный рев. Когда все деревья в том месте были вырваны и измочалены, могучие воители, о Бхарата, каждый, желая погубить врага, тотчас схватились за камни и вновь столкнулись в бою, словно два могучих царя гор, окутанные тучами. Они неистово избивали друг друга устрашающего вида каменными глыбами, словно ваджрами. Опьяненные своей мощью, они все яростней бились между собой и, сцепившись руками, волочили друг друга, точно обезумевшие слоны. Далеко были слышны их удары и скрежет зубов.
И вот, сжав кулак, подобный пятиглавому змею, Бхима нанес ракшасу удар в шею. Ракшас закачался, и Бхимасена, заметив, что тот дрогнул, с криком бросился на него. Могучерукий сын Кунти, подобный богу, поднял его обеими руками и со страшной силой бросил на землю. Поверженного наземь, сын Панду ударил ракшаса локтем так, что его голова отделилась от тела. Снесенная Бхимой голова Джатасуры с закушенными губами и вращающимися глазами отлетела в сторону — словно плод отделился от стебля — и упала, обагренная кровью, а губы его так и остались закусанными. Расправившись с ним, Бхима приблизился к Юдхиштхире, и первые среди брахманов восславили его, словно маруты — Индру».
