Махабхарата, Вана-парва, глава 25: Апсара Урваши проклинает Арджуну
Махабхарата, Книга Третья — Вана-парва — «Скитания в лесах»
Угадывая желание Индры, полубоги с гандхарвами взяли воду для омовения рук и тотчас же поднесли Партхе. Поднеся царскому сыну также воду для ног и воду для очищения уст, они затем отвели Арджуну во дворец его отца. Приняв все эти почести, поселился Каунтея в обители Индры; там обучился сын Панду, как применять все виды божественного оружия.
Собственноручно вручил ему Шакра любимое неотразимое свое оружие — ваджру, а также громозвучные небесные молнии, вырывающиеся из туч с пламенными языками и танцующими павлинами.
Получив это оружие, Арджуна стал подумывать о возвращении к своим братьям, но по просьбе Индры прожил на небесах пять полных лет, окруженный роскошью и богатством.
И вот, когда время пребывания на небесах подходило к концу, Индра обратился к нему с такими словами: «Дорогой Каунтея, было бы тебе на благо обучиться у Читрасены небесному искусству игры на музыкальных инструментах, пению и танцам. Неведома в мире людей музыка богов; прими же это знание, сын мой!»
С того дня стал гандхарва Читрасена обучать Арджуну божественной музыке, пению и танцам. Но ум Арджуны не находил покоя, вспоминал он мошенническую игру в кости хитроумного Шакуни, сына Субалы, и помышлял в гневе о смерти Духшасаны.
Однажды, уловив взгляд Арджуны, украдкой брошенный на Урваши, Индра позвал к себе Читрасену и сказал ему: «О повелитель гандхарвов, ступай к Урваши, первейшей из апсар, и передай ей, пусть она развлечет доблестного Пхалгуну».
Послушный воле царя небес, главный среди гандхарвов, Читрасена, немедля направился к Урваши. Придя к ней, он поприветствовал лучшую из небесных красавиц и, сев в непринужденной позе, сказал: «Да будет тебе известно, о пышнобедрая, что пришел я сюда, посланный владыкой небес, который просит твоей благосклонности. Ты знаешь, что небеса навестил его сын Арджуна. Арджуна достоин поклонения и богов, и людей, он известен своей красотой и величием, красноречием, терпением, великодушием, данными клятвами, обузданием чувств, доблестью, силой, находчивостью и талантами. Он отличается своим мягким нравом, незлобивостью, знанием Вед, Упанишад и Пуран, преданностью гуру, интеллектом, глубоким умом, воздержанностью и способностью защитить небеса, словно сам Махаван. Он скромен, почтителен к каждому, готов отдать последнюю пищу друзьям, правдив, лишен гордости, самоудовлетворен, непреклонен в своих обещаниях, равен Махендре и Варуне и дорог всем живым существам. О Урваши, этот герой достоин вкусить радостей небесного царства! По желанию Индры он должен сегодня удостоиться твоей милости. Пусть, о неотразимая, Дхананджая встретится с тобой!»
Выслушав с великим почтением желание Индры, Урваши загадочно улыбнулась и, ликуя в душе, ответила: «Внимая от тебя о тех добродетелях, которые должны иметь люди, я одарила бы благосклонностью любого, кому посчастливилось бы стать обладателем этих редких достоинств. Почему же Арджуна должен лишиться моей небесной любви? По желанию Индры и благодаря моим дружеским чувствам к тебе, а также привлеченная редкими добродетелями Пхалгуны, я уже попала в сети Купидона. Передай Индре, что я рада повстречаться с Арджуной».
Отослав гандхарва с успехом в его послании, Урваши с сияющей улыбкой, движимая желанием обладать Арджуной, приняла омовение, облачилась в великолепные наряды и увенчала себя гирляндой из небесных цветов. Вдохновленная богом любви, с взволнованным сердцем, пронзенным стрелами Купидона от красоты Арджуны, с разыгравшимся воображением и мыслями о нем, она представляла, как будет развлекаться с ним на роскошном широком ложе, покрытом белоснежными покрывалами.
И вот, когда сгустились сумерки и взошла луна, крутобедрая небесная танцовщица отправилась в покои Арджуны. В таком настроении, с распущенными, мягкими, длинными кудрями, украшенными гроздьями цветов, она выглядела неотразимо. Своей красотой, изяществом, чарующими изгибами бровей, мягкой походкой, изысканными манерами и луноподобным ликом, она, казалось, бросала вызов самой луне.
Во время ходьбы ее пышные груди, увешанные золотыми ожерельями и умащенные сандаловой пастой, привлекательно подрагивали. От тяжести своей груди на каждом шагу Урваши слегка наклонялась вперед, изгибая тонкую талию.
Ее чресла безукоризненной красоты, словно элегантные седалища бога любви, плавно перетекали в прекрасные округлые бедра, покрытые тонким шелковым сари с золотыми бубенцами и были способны сбить с верного курса святой корабль отшельников. Ее изящные стопы с маленькими колокольчиками и ровные пальчики на ногах были окрашены красным лаком.
Воодушевленная и слегка навеселе после вина, взволнованная в предвкушении наслаждений, она выглядела еще привлекательнее, чем обычно. И хотя небеса изобиловали множеством головокружительных объектов, все же, когда Урваши проходила в таком настроении мимо сиддхов, гандхарвов и чаранов, они бросали на нее восхищенные взгляды.
Верхняя часть ее тела была покрыта тончайшим шелком цвета облаков, отчего она казалась сверкающей луной на небесном своде, подернутой прозрачной дымкой. Словно подгоняемая легким ветерком, эта прекраснейшая из апсар с обольстительной улыбкой вскоре приблизилась к дворцу сына Панду. Подойдя к покоям Пхалгуны, дивноокая Урваши отправила привратника доложить о ее визите. Получив позволение, она вошла в сверкающий драгоценностями дворец. Но, о царь, узнав о ее приходе в такой поздний час, Арджуна от неожиданности и с обеспокоенным сердцем вышел ей навстречу, и как только увидел ее, то сразу же оказал почтение и закрыл глаза.
Приветствовав апсару, Арджуна склонился перед ней, как перед матерью, и произнес: «О лучшая из апсар, прими мое нижайшее почтение. Позволь узнать, благородная, чем могу служить тебе?»
Услышав слова Пхалгуны, Урваши чуть было не лишилась чувств и, желая объяснить, по какой причине она пришла к нему, сказала: «О лучший из людей, я расскажу тебе все, что передал мне Читрасена и почему я появилась в твоем дворце.
О Арджуна, Махендра, царь небес, созвал в свой дворец собраний на празднество множество великих рудр, адитьев, Ашвини, васу, святых мудрецов, сиддхов, чаранов, якшей и знаменитых нагов. О лотосоокий сын Индры, когда все члены собрания, блистающие, как огонь, солнце или луны, заняли свои почетные места, согласно их могуществу и величию, гандхарвы заиграли на винах и запели очаровывающие всех песни. О потомок рода Куру, главные апсары тоже танцевали там. И в это время, Партха, ты пристально и нежно взглянул на меня. Когда праздник подошел к концу, все полубоги по приказу твоего отца удалились в свои чертоги, а главные апсары, в том числе и я, отправились в свои жилища.
Потом спустя какое-то время Шакра послал Читрасену в мои покои. Там, о лотосоокий, он обратился ко мне со следующими словами: «О дивноликая, я пришел по велению царя небес. Тебе надлежит сделать нечто, что доставит удовольствие Махендре, мне, а также и тебе самой. О пышнобедрая, порадуй своим визитом благородного Арджуну, этого великого воина, равного самому Шакре!»
Таковы были его слова, о Арджуна. Поэтому, о безгрешный, по приказу твоего отца и по просьбе Читрасены я явилась сюда. Мое сердце очаровано твоими добродетелями и ранено стрелами бога любви! О герой, исполни же их и мое желание!»
Как только апсара остановила свою мелодичную речь, сладкую, словно мед, Арджуна отогнал от себя застенчивость и, закрыв ладонями уши, сказал: «О досточтимая женщина, что я слышу, не могу поверить своим ушам! О ясноликая, я преклоняюсь перед тобой, как перед матерью. Ты мне как Кунти, моя уважаемая мать! О благонравная, я принимаю тебя, как Шачи, царицу Индры. Я смотрел на тебя во дворце собраний именно так, и никак иначе. Бросая на тебя взгляд, о луноликая, я думал: «Эта цветущая женщина — мать потомков Куру!» Такие чувства ко мне не достойны тебя, о славная, ибо ты старше моих родителей и одна из почтенных матерей моего рода!»
Выслушав слова Арджуны, Урваши ответила: «О сын повелителя небес, мы, апсары, вольны и не ограничены в своем выборе. И потому тебе не следовало бы оценивать меня как свою мать. Все сыновья и внуки рода Пуру, которые приходят сюда вследствие совершенных аскез, развлекаются с нами, не навлекая на себя греха. Это естественно для небес. Поэтому, герой, тебе не следует отсылать меня обратно. Желание любви сжигает мое сердце, ибо я очарована тобой. Прими же меня, о оказывающий каждому почтение!»
Арджуна ответил: «О безупречная женщина, послушай, что я скажу тебе. Пусть услышат меня все стороны света, а также все полубоги! Как Кунти, Мадри или Шачи достойны моего поклонения, так и ты, мать моего рода, почитаема и уважаема мною. Возвращайся, о тонкостанная, я склоняю голову и простираюсь к твоим стопам. Ты достойна моего поклонения как моя мать, так защити же своего сына!»
Урваши, выслушав неприятный для нее ответ Партхи, закусив от гнева губу, дрожа от ярости и нахмурив брови, предала его проклятию: «О сын Притхи, так как ты пренебрег женщиной, что пришла к тебе по приказу твоего отца и по велению своего сердца, мучимого стрелами бога любви, ты лишишься своей мужской силы и будешь жить среди женщин как придворный танцор и презренный евнух!»
Прокляв Арджуну, Урваши с трепещущими от гнева губами и тяжело дыша, быстро удалилась в свои покои. Арджуна же, не теряя времени, направился к Читрасене и, встретив его, рассказал все, что произошло между ним и Урваши. Несколько раз он с сожалением повторял проклятие Урваши и спрашивал совета у Читрасены.
Читрасена все передал Индре, и повелитель небес, призвав сына в личные апартаменты, утешил его приятными речами, слегка улыбаясь: «О лучший из людей, став сыном Притхи, ты благословил ее как мать. О могучерукий, ты превзошел сегодня в терпении и самообладании даже святых мудрецов! Но знай, возлюбленный сын мой, что проклятие Урваши обернется для тебя благом и принесет свою пользу в будущем. О безгрешный, в последний тринадцатый год вашего изгнания это проклятие поможет тебе оставаться неузнанным. Поэтому ты не долго будешь страдать от проклятия Урваши. Прожив один год как танцор, лишенный мужской силы, ты вновь обретешь все желаемое».
Успокоенный Индрой, Арджуна, сын Панду, перестал думать о проклятии и продолжил свое проживание в небесной обители.
